Современный Привоз, конечно, совсем не тот, о котором слагали легенды. Искромётные шутки и одесские торговцы, знаменитые своими прибаутками на грани фола, — этого здесь уже почти не встретишь, зато отчётливо видна культура базарной Одессы, в которой уже переплетены и местные традиции, и негласные правила жизни, принятые в среде обычных жителей.
Одна женщина на Привозе, торгующая мелкими бытовыми вещами, когда я задала ей вопрос, что для неё одесский оптимизм, ответила: "Продать побольше и денег заработать" и снова продолжила читать женский роман. Увидев мою улыбку, она, оторвавшись от книжки, мудро отчеканила: "А что делать ещё? Вот мой оптимизм, другого нет!"
Следующая продавщица была более многословна и ответила, что просто верит в то, что завтра будет лучше.
— Но планы никакие не строю, всё равно ничего не получается. Как оно есть, так и идёт. На всё Божья воля. Выше крыши не прыгнешь. Завтра будет день — будет пища.
И внезапно перешла на политику.
— Пока у вас в Киеве не поменяется вся эта порнография, ничего хорошего не будет. Вы были в "Рошене" у нашего? Видели, какой у него магазин?
— Может, он планку себе повыше поставил? — пытаюсь ей парировать.
— Да какая планка у него — по людским головам ходит. Сколько ребят жизнь свою подставляют в Донбассе, а они тут живут припеваючи.
Понимая, что обсуждение политики точно не приведёт к оптимизму, я сменила направление разговора.
— Может, у вас знакомые здесь есть, кто оптимист? — показываю на длинные торговые ряды в надежде, что она общается с другими продавцами.
И тут продавщица оживает и уже бодрым зычным голосом начинает звать базарных коллег по Привозу.
— Ленка, повернись ко мне — ты оптимистка?
— Пофигистка
— Я так и поняла.
— Вадим Петрович, вы оптимист?
— Сейчас уже нет. Я с полвторого ночи на ногах. Считай, две смены отпахал. Какой на фиг оптимизм к этому времени.
— Сейчас следующего, — поднимает она палец, обращаясь уже ко мне, загоревшись, видимо, сама неожиданным вопросом.
— Алёна, иди сюда ко мне. Ты оптимистка?
— А что, нет? — кидает на ходу подруга нашего местного "спикера" и быстро исчезает в толпе.
— Оксана, иди сюда. Ты оптимист? — не унимается она.
— Кое-где! — хитро улыбаясь, отвечает молодая блондинка.
— Серенький, Лёшка, ребята, вы оптимисты?
— Конечно! — ухмыляясь, отвечают ребята в рабочей униформе.
— В каком плане? — уточняю я, поняв уже, что в одесском оптимизме разобраться будет не так уж просто.
— А что вы хотите, чтобы я туда вложил? — с одесским говором отвечает, не задумываясь, один из ребят.
"Ох уж это одесское отвечать вопросом на вопрос", — думаю я про себя. И не успев задать новый вопрос, вижу, как ребята, взмахнув на прощание рукой, что-то весело обсуждая, потащили какой-то ящик с товаром прочь.
Казалось бы, ничего нового на Привозе не сказали, но в этих коротких ответах можно распознать несколько условных видов одесского оптимизма — реализм, пофигизм и сверхоптимизм. Первый — о том, когда человек не строит долгосрочные планы и выше крыши не прыгает, но всё же надеется на то, что завтра будет лучше. Второе — схожее. Но больше напоминает философию "как идёт, так и идёт". А третье больше похоже на то, какое определение даёт слову "оптимизм" "Википедия": "Взгляд на жизнь с позитивной точки зрения, уверенность в лучшем будущем. Оптимизм утверждает, что мир замечателен и из любой ситуации есть выход".